куплю мини нпз в россии– cccp-online.ru

куплю мини нпз в россии

Установки от экстрасенса 700х170

Представляем доклад Директора ассоциации независимых нефтепереработчиков «АссоНефть» д.э.н., чл.-корр. РАЕН Корзуна Е.В. на всероссийской конференции «Нефтеперерабатывающий комплекс России 2011».

В 2010 году «был пролит луч света в темное царство». Начало года ознаменовалось жесткими совещаниями, которые курировал Зам.Председателя Правительства И.И. Сечин ( Ростехнадзор, Росприроднадзор, Минэнерго, МПР, правоохранительные органы).

В Январе 2010 прошло совещание на тему анализа действующих МТУ и мини НПЗ в России. В Феврале 2010 главной темой была совместная проверка на соответствие требованиям правил подключения НПЗ к магистральным нефтепроводам и нефтепродуктопроводам и учета НПЗ в РФ. Также в февраль 2010 проводилось совещание в г. Омске, на котором Президент РФ Д.А.Медведев сформулировал основные претензии государства к МТУ и мини НПЗ:

  • отсутствие официальной регистрации
  • низкое качество выпускаемой продукции
  • нарушение экологической дисциплины
  • использование «левого» сырья

Зри в корень

Четкой терминологии мини НПЗ нет. Речь идет фактически о заводах, которые не входят в структуру крупных заводов. В 2010 году не было точно установлено, сколько в России существует мини нефтеперерабатывающих заводов. По данным Росстат насчитывалось 60 независимых мини НПЗ. Как сообщает ЦДУ ТЭК – 48. Г-н Дюков, выступая на совещании в г. Омске, отметил, что на текущий момент существует 196 мини НПЗ, причем 60% работают без лицензии. Проверка Ростехнадзора показала, что в стране работает 228 подобных заводов. По этим данным на период с января по сентябрь 2010-го из 108 НПЗ в 26 субъектах 18 % работают без лицензии.

Такие мини заводы смогли переработать на своих мощностях около 3,3% от общей переработки в стране.

Мнения экспертного сообщества – в товарищах согласия нет

После проведенных в прошлом году исследований ФГУ «Российское энергетическое агентство » правительство пришло к выводу, что мини-НПЗ в России имеет свою нишу для субъектов малой переработки. Регионы, где нет крупных НПЗ, но есть небольшие месторождения углеводородов, развитая промышленная и транспортная инфраструктура могут претендовать на наличие мини-НПЗ. (Кировская, Астраханская, Челябинская, Тюменская, Новосибирская, Омская области, Республика Удмуртия). Наличие мини-заводов по переработки нефти смогут создать конкуренцию между нефтепродуктами при условии, что продукция малой переработки будет соответствовать ГОСТам и требованиям Технического регламента.

На российском рынке работает три группы мини-НПЗ, такие как:

1) НПЗ в районах нефтедобычи, основной задачей которых является обеспечение ГСМ нефтепромыслов. К этому типу относятся «Роснефть» – Тарасовская МУНП, РН-Северная нефть, Стрежевской НПЗ, «Лукойл» – ТПП Когалымнефтегаз, Урайнефтегаз.

2) Припортовые НПЗ. Основная задача таких мини-заводов состоит в бункеровке и экспорте нефтепродуктов. Ванинский НПЗ является примером такого завода.

3) Региональные НПЗ занимаются снабжением ГМС близлежащих территорий и соседних регионов.

Основные проблемы мини-НПЗ

На протяжении двух лет в нашу ассоциацию вступают различные мелкие переработчики. Нами были выявлены основные проблемы, с которыми могут столкнуться данного рода заводы. Основной проблемой является недостаточно стабильная сырьевая база, проблемы качества выпускаемых нефтепродуктов, транспортная инфраструктура, экономическая проработка проектов строительства мини-НПЗ, административные барьеры, а так же разнородность сектора.

Для того, что бы избежать имеющиеся проблемы и развивать малые НПЗ, необходимо проводить ряд мероприятий. Мониторинг основных проблем действующих нефтяных компаний, регулярное участие «АссоНефть» в диалоге «бизнес-власть» в качестве полноправного представителя малой нефтедобычи, защита групповых интересов в конфликтах с локальными монополистами и естественными монополиям помогут поднять на ноги мини-НПЗ в России.

C текущей ситуацией и прогнозом развития российского рынка антидетонационных добавок можно познакомиться в отчете Академии Конъюнктуры Промышленных Рынков « Рынок антидетонационных добавок в России ».

C текущей ситуацией и прогнозом развития российского рынка бензина можно познакомиться в отчете Академии Конъюнктуры Промышленных Рынков « Рынок автомобильных бензинов в России »

C текущей ситуацией и прогнозом развития российского рынка МТБЭ можно познакомиться в отчете Академии Конъюнктуры Промышленных Рынков «Рынок МТБЭ в России».

Доклад Ген. Директора «АссоНефть» Д.э.н., чл.-корр. РАЕН Корзун Е.В. на всероссийской конференции «Нефтеперерабатывающий комплекс России 2011»

Мини НПЗ мини нефтеперерабатывающий завод отказались продавать

Мини НПЗ мини нефтеперерабатывающий завод отказались продавать, Славнефть снова отказалась продавать мини НПЗ мини нефтеперерабатывающий завод.

ФАС разрешила Ростнефтегазу, подконтрольному физическим лицам, купить у Славнефти старейший в России НПЗ имени Менделеева. Однако пока потенциальные покупатели пытались оформить сделку, Славнефть решила расторгнуть ее, уже во второй раз отказавшись продавать завод.

Вчера Федеральная антимонопольная служба сообщила, что на прошлой неделе разрешила ОАО Ростнефтегаз приобрести 100% ОАО Славнефть — Ярославский НПЗ им. Д. И. Менделеева (Русойл). Ходатайство поступило в начале года, рассказали в службе. В Славнефти (паритетно контролируется Газпром нефтью и ТНК-ВР) отказались от комментариев. Но несколько источников «Коммерсантa», близких к Славнефти, рассказали, что сделки не будет. В начале года совет директоров компании отменил решение о продаже завода.

Русойл — старейший НПЗ России, построенный еще в 1879 году. Мощность предприятия — 300 тыс. тонн нефти в год, на заводе можно выпускать мазут, печное топливо, масла, смазки и присадки. Нефть на переработку поставлялась цистернами с Анастасиевско-Троицкого нефтегазоконденсатного месторождения Роснефти в Краснодарском крае. С 2006 года по РСБУ завод находится в убытке. По итогам 2009 года на заводе выпущено только 3 тыс. тонн масла. Славнефти принадлежит 63,4% голосующих акций, второй крупный акционер — S.L. Capital Services Limited (32,33%), контролируется банком Альба Альянс, которым паритетно владеют Дмитрий Пяткин и Александр Фрайман.

Тендер по продаже своей доли в заводе Славнефть объявила еще в середине 2007 года. По оценке, проведенной тогда Делойт и Туш СНГ, 100% акций предприятия стоили $15 млн. Вместе с ними продавалась Русойл-Москва (комплекс по производству пластиковой тары и наливу в пластиковую и металлическую тару масел на территории завода), оцененная в $4,7 млн. Необходимый объем капзатрат для обслуживания и поддержания текущих мощностей завода в ближайшие пять лет должен составить около $9 млн, предупреждала Славнефть.

Покупатель был найден, но через два месяца глава Газпром нефти Александр Дюков рассказал, что Славнефть вернула завод, так как претендент не смог его оплатить. Мы не можем допустить, чтобы завод перешел в несерьезные руки. Это может привести к социальной напряженности в регионе, где мы работаем, а также к экологическим сложностям. Мы готовы даже отдать его бесплатно, лишь бы покупатель знал, что делать с заводом, — говорил тогда Александр Дюков.

В этот раз ситуация повторилась, и новый покупатель опять не смог доказать свою состоятельность, уверяют собеседники Ъ, знакомые с ходом сделки. В октябре 2008 года стало известно, что новым претендентом стал Ростнефтегаз. Он контролируется двумя компаниями, которые принадлежат Наталье Ветровой (ООО Ланка-Промкомплект) и Игорю Гилеву (ООО Альянскомпани). По данным СПАРК, по адресам обеих компаний зарегистрировано более 100 юридических лиц. Игорь Гилев, по данным СПАРК, возглавлял ЗАО Роспан нефтепродукт, 50% которого принадлежало дочерней компании ТНК-ВР — Роспан интернешнл. В ТНК-ВР уверяют, что Роспан нефтепродукт не имеет к ней никакого отношения.
Алексей Кокин из УК Метрополь отмечает, что экономика мини-НПЗ может быть хорошей, но Русойл — очень старое предприятие. Кроме того, добавляет Дмитрий Лютягин из ИК Велес Капитал, Россия переходит на новый техрегламент, обязывающий производить топливо не ниже стандартов Евро-4, а это потребует дополнительных инвестиций в НПЗ.

Нефтеперерабатывающие предприятие, завод — НПЗ переработка нефти в бензин, авиационный керосин, мазут, дизельное топливо, смазочные масла, смазки, битумы, нефтяной кокс сырьё для нефтехимии. Производственный цикл НПЗ обычно состоит из подготовки сырья, первичной перегонки нефти и вторичной переработки нефтяных фракций: каталитического крекинга, каталитического риформинга,коксования, висбрекинга, гидрокрекинга, гидроочистки и смешения компонентов готовых нефтепродуктов.
НПЗ характеризуются по следующим показателям:

Вариант переработки нефти: топливный, топливно-масляный и топливно-нефтехимический.
Объем переработки (в млн. тонн.)
Глубина переработки (выход нефтепродуктов в расчете на нефть, в % по массе за минусом топочного мазута и газа)

Сначала производится обезвоживание и обессоливание нефти на специальных установках для выделения солей и других примесей, вызывающих коррозию аппаратуры, замедляющих крекинг и снижающих качество продуктов переработки. В нефти остаётся не более 3—4 мг/л солей и около 0,1 % воды. Затем нефть поступает на первичную перегонку.

Жидкие углеводороды нефти имеют различную температуру кипения. На этом свойстве основана перегонка. При нагреве в ректификационной колонне до 350 °C из нефти последовательно с ростом температуры выделяются различные фракции. Нефть на первых НПЗ перегоняли на следующие фракции: прямогонный бензин (он выкипает в интервале температур 28-180°С), реактивное топливо (180—240 °С) и дизельное топливо (240—350 °С). Остатком перегонки нефти был мазут. До конца XIX века его выбрасывали, как отходы производства. Для перегонки нефти обычно используют пять ректификационных колонн, в которых последовательно выделяются различные нефтепродукты. Выход бензина при первичной перегонке нефти незначителен, поэтому проводится её вторичная переработка для получения большего объёма автомобильного топлива.

Вторичная переработка нефти проводится путём термического или химического каталитического расщепления продуктов первичной нефтеперегонки для получения большего количества бензиновых фракций, а также сырья для последующего получения ароматических углеводородов — бензола, толуола и других. Одна из самых распространенных технологий этого цикла — крекинг (англ. cracking — расщепление).

В 1891 году инженеры В. Г. Шухов и С. П. Гаврилов предложили первую в мире промышленную установку для непрерывной реализации термического крекинг-процесса: трубчатый реактор непрерывного действия, где по трубам осуществляется принудительная циркуляция мазута или другого тяжелого нефтяного сырья, а в межтрубное пространство подаются нагретые топочные газы. Выход светлых составляющих при крекинг-процессе, из которых затем можно приготовить бензин, керосин, дизельное топливо составляет от 40-45 до 55-60 %. Крекинг-процесс позволяет производить из мазута компоненты для производства смазочных масел.

Каталитический крекинг был открыт в 30-е годы XX века. Катализатор отбирает из сырья и сорбирует на себе прежде всего те молекулы, которые способны достаточно легко дегидрироваться (отдавать водород). Образующиеся при этом непредельные углеводороды, обладая повышенной адсорбционной способностью, вступают в связь с активными центрами катализатора. Происходит полимеризация углеводородов, появляются смолы и кокс. Высвобождающийся водород принимает активное участие в реакциях гидрокрекинга, изомеризации и др.. Продукт крекинга обогащается легкими высококачественными углеводородами и в результате получается широкая бензиновая фракция и фракции дизельного топлива, относящиеся к светлым нефтепродуктам. В итоге получаются углеводородные газы (20 %), бензиновая фракция (50 %), дизельная фракция (20 %), тяжелый газойль и кокс.

Гидроочистку осуществляют на гидрирующих катализаторах с использованием алюминиевых, кобальтовых и молибденовых соединений. Один из наиболее важных процессов в нефтепереработке.

Задача процесса — очистка бензиновых, керосиновых и дизельных фракций, а также вакуумного газойля от сернистых, азотсодержащих, смолистых соединений и кислорода. На установки гидроочистки могут подаваться дистилляты вторичного происхождения с установок крекинга или коксования, в таком случае идет также процесс гидрирования олефинов. Мощность существующих в РФ установок составляет от 600 до 3000 тыс. т в год. Водород, необходимый для реакций гидроочистки, поступает с установок каталитического риформинга, либо производится на специальных установках.

Сырьё смешивается с водородсодержащим газом концентрацией 85-95 % об., поступающим с циркуляционных компрессоров, поддерживающих давление в системе. Полученная смесь нагревается в печи до 280—340°C, в зависимости от сырья, затем поступает в реактор. Реакция идет на катализаторах, содержащих никель, кобальт или молибден под давлением до 50 атм. В таких условиях происходит разрушение сернистых и азотсодержащих соединений с образованием сероводорода и аммиака, а также насыщение олефинов. В процессе за счет термического разложения образуется незначительное (1,5-2 %) количество низкооктанового бензина, а при гидроочистке вакуумного газойля также образуется 6-8 % дизельной фракции. В очищенной дизельной фракции, содержание серы может снизиться с 1,0 % до 0,005 % и ниже. Газы процесса подвергаются очистке с целью извлечения сероводорода, который поступает на производство элементарной серы или серной кислоты.

Установка Клауса активно применяется на нефтеперерабатывающих предприятиях для переработки сероводорода с установок гидрогенизации и установок аминной очистки газов для получения серы.

Бензин, керосин, дизельное топливо и технические масла подразделяются на различные марки в зависимости от химического состава. Завершающей стадией производства НПЗ является смешение полученных компонентов для получения готовой продукции требуемого состава.

Как обстоят дела на рынке нефтепереработки? Какие проблемы обозначились в работе мини-НПЗ? Об этом в программе «Угол зрения» Александр Привалов беседует с генеральным директором компании «ИнфоТЭК-терминал» Рустамом Танкаевым.

– На одном из недавних совещаний президент Медведев привлек внимание нации к такой мало кому знакомой до того проблеме, как мини-НПЗ – маленькие нефтеперерабатывающие заводы, в просторечии «самовары». Как надо относиться к этим «самоварам»? Их надо не любить, их надо любить – что с ними надо делать?

– Они настолько различны, что одинаково относиться ко всем просто нельзя. Есть очень технологически продвинутые заводики, которые принадлежат компаниям. В «Татнефти» такой заводик есть, он обеспечивает промыслы бензином. Это старейший мини-НПЗ в России…

– Вот про завод, который принадлежит «Татнефти», уместно говорить «мини»? Оно просто небольшой…

– Он просто небольшой по мощности, но по технологическому уровню он не уступает ни одному из больших заводов. В чем проблема состоит? Чем меньше завод, тем больше потери энергии. Поэтому себестоимость на маленьких заводах очень высокая. Они могут работать в трех случаях. Первый случай – когда нефть принадлежит тому, кому принадлежит завод, и ему все равно, сколько это стоит, ему надо обеспечивать производство. Это случай «Татнефти», в «Томскнефти» такой же заводик есть. Второй случай – когда есть прекрасный рынок сбыта, есть какой-то удивительный рынок, который все спасает…

– Который поглощает, не глядя на себестоимость, все, что угодно?

– Да, это, например, «Трансбункер», который находится рядом с Советской гаванью на Дальнем Востоке, где идет бункеровка судов. Цены любые, рынок безграничный, и, конечно, там экономика очень хорошая. Такой же случай в Нижневартовске, там самотлорскую нефть разгоняют на легкие фракции и доводят остаток до состояния смеси «юралс», легкие фракции поездом увозят в Рязань, и, конечно, это тоже очень выгодные вещи.

– Ну еще бы, если на Самотлоре, на золотом дне – конечно, выгодно.

– Да, и есть третий вариант.

– Когда воруют. Таких заводов очень много…

– Насколько я понял, на обсуждении, которое было у президента, именно об этих прежде всего и шла речь.

– Да, таких заводов было очень много, с течением времени их количество уменьшалось и уменьшалось, сейчас большинство этих заводов простаивает.

– Во-первых, это экономически невыгодно.

– Воровать? Воровать всегда экономически выгодно.

– Воровать экономически выгодно, если есть где, если для этого есть условия, если, скажем так, это не пресекается. Компании наши большие в достаточной мере набрали сил и монополизировали рынок. Большого количества мелких посредников, сбытчиков и так далее в настоящее время нет.

– А я вот только что буквально в связи с этим совещанием у Медведева читал в одной из газет, даже помню в какой, но неважно, что до сих пор существуют предложения вполне открытые – поставить всякому желающему чуть ли не за 2 млн рублей маленький нефтезаводик буквально за несколько недель, и эти предложения до сих пор раздаются и принимаются, и кто-то такие вещи делает около врезов в большие магистральные нефтепроводы…

– Но это чистый криминал…

– Чистый криминал, конечно.

– И технологии там, конечно, никакой нет.

– Но это действительно «самовары», это безобразие.

– Это «самовары», о них я ничего не знаю, ничего не могу сказать.

– То есть они не входят в зону вашего рассмотрения? Они действительно очень маленькие, они не играют существенной роли – мелкое воровство на дороге?

– Вы знаете, у нас маленькие заводы перерабатывают всего 2,7% нефти.

– Это и законные, и незаконные – все вместе?

– Это те, которые учитывают, то есть законные. Незаконные учесть нельзя, поэтому…

– Ну Бог с ними, в конце концов, потому что на самом деле они привлекли внимание к проблеме, о которой давно не говорили, хотя проблема, на мой взгляд, чрезвычайно важная. Потому что мы, оставаясь, я надеюсь, мы еще будем оставаться некоторое время одной из ведущих нефтяных держав, мы как-то вовсе не являемся ведущей державой по нефтепереработке. И если в начале постсоветской России, в 90-е годы, можно было бы говорить о том, что порядка нет, денег нет, того нет, сего нет, то уж сейчас-то для вертикально интегрированных нефтяных компаний не вопрос, вероятно, набрать денег на то, чтобы поднять нефтепереработку свою же в своих же вертикальных структурах до современного уровня. Почему это до сих пор не происходит?

– У этой проблемы есть две стороны. Одна состоит в том, что на самом деле поднимают переработку. Идет реконструкция, и за последние годы глубина переработки увеличивалась на 12%, это очень большой прогресс, это очень серьезно. Конечно, не все заводы в одинаковой мере прогрессируют. Например, изначально очень технологически хорошие башнефтехимзаводы замерли в своем развитии по известным организационным причинам и только сейчас начинают выходить из этого ступора, где они простояли много лет. Но другие заводы прогрессировали достаточно хорошо, и там огромные инвестиционные программы проведены. Это касается и Рязанского завода нефтеперерабатывающего, и Омского, и многих других.

– Это реновация заводов. А новых заводов не надо было строить?

– Изначально эти заводы, которые у нас сейчас существуют, были рассчитаны на переработку около 330 млн тонн нефти в год. Сейчас они перерабатывают где-то 230 млн тонн нефти. То есть еще 100 млн тонн свободных мощностей в принципе есть.

– Но они же другого качества, они не современного качества.

– Они уже вышли из употребления, поэтому запустить их, может быть, быстро не удастся, но в принципе это возможно.

– Так зачем опять запускать мощности 70-х годов по уровню технологии? Это имеет смысл разве?

– Нет никакого смысла запускать, скажем, установки по облагораживанию бензинов. Но атмосферно вакуумная перегонка – она не изменилась с 40-х годов никак, какая была – такая и была: кастрюля стоит на костре и греется.

– Насчет кастрюли на костре – мы это всегда умели, и самогон так делали, это все понятно. Значит, новых заводов делать не надо, а реновация идет, на ваш взгляд, разумными темпами?

– Нет, я бы этого не сказал. Есть очень серьезные причины, которые мешают этому.

– Очень серьезной причиной является система налогообложения нефтепродуктов. Самые большие налоги у нас берут с самых дорогих и с самых технологически продвинутых нефтепродуктов. То есть, грубо говоря, акциз с 98-го бензина намного выше, чем, скажем, с 76-го.

– То есть это прогрессивный по отношению к рыночной цене?

– И сильно прогрессивный?

– Достаточно сильно прогрессивный.

– То есть система налогообложения прямо дестимулирует глубину переработки?

– А можно узнать почему?

– Знаете, 15 лет мы пытаемся выяснить, я и в Союзе нефтепромышленников доказывал это много раз, и в Торгово-промышленной палате, у нас там есть комитет по энергетической стратегии, тоже мы этот вопрос обсуждали, я как раз вел это заседание. Все это было документально оформлено, все ушло в правительство, и все пропало как в песке, никто больше этого не видел.

– Чудес не бывает. Значит, кому-то нравится и выгодна именно эта, перевернутая пирамида.

– Она удобная, я думаю, что она финансистам удобна в первую очередь.

– Мы, как всегда, работаем на удобство Минфина.

– Да. Она логична, она примитивна, и, казалось бы, чем больше люди заработали, тем больше должны отдать. А ведь на самом деле заработки с высокотехнологичных продуктов меньше, чем с низкотехнологичных.

– Естественно, потому что там все-таки Господь за тебя работал, а здесь самому приходится что-то делать.

– Странная система. И вы не надеетесь, что в ближайшее время удастся эту систему как-то повернуть?

– Я об этом ничего не слышал. Мы, я имею в виду в данном случае наши общественные организации, комитеты, мы этот вопрос просто несколько отложили. Потому что видим, что движения никакого нет и сделать практически ничего не удается.

– И в Минэнерго нет серьезного настроения это пролоббировать?

– В Минэнерго есть. Я слышал о том, что там хотят не ввести, как мы предлагали, обратную систему, то есть с самых технологичных продуктов не брать акциз вообще…

– Только если временно не брать акциз. Потому что совсем не брать нельзя, это тоже нехорошо.

– Вы знаете, у нас кроме акциза такое количество налогов на нефтепродукты. 60% цены нефтепродуктов – это прямые и косвенные налоги. Поэтому тут потери…

– Хорошо, Вы сказали, что есть несколько причин. Одну мы с вами назвали – эта странная система, дестимулирующая налогообложение. Еще что?

– Я сказал – две стороны медали. Одна сторона – это то, что процесс действительно все-таки идет, а другая – что он тормозится. Тормозится он этой странной системой налогообложения.

– И никакие меры, пока это не сделано, обсуждать просто неинтересно. Поскольку есть простая мера, надо ее принять, а потом разговаривать о чем-то еще.

– На самом деле есть достаточно сложные системные вещи, которые можно было бы обсуждать, но для этого нужно иметь специализированную аудиторию и очень много времени.

– Мы не будем делать вид, что у нас с вами специализированная аудитория, и времени у нас тоже не очень много. А скажите, пожалуйста, как все то же самое можно рассказать про экспортные обложения? Потому что я время от времени слышу из весьма высокопоставленных уст совершенно феноменальные вещи типа того, что российскому бюджету чрезвычайно выгодно, настолько выгодно продавать сырую нефть, что не надо продавать никакие нефтепродукты – нефть лучше. Вот как это надо понимать?

– Во-первых, это не так уже. В чем было дело? В течение многих лет в так называемую экспортную корзину российских нефтепродуктов входили в основном мазут и низкосортное дизельное топливо. Мазут составлял до 60%, дизельное топливо составляло около 35%, и 5% только приходилось на все остальные нефтепродукты. В последние годы с увеличением глубины переработки и с изменением рынков сбыта ситуация стала меняться, особенно благодаря Китаю. Китай стал покупать у нас светлые нефтепродукты в достаточно больших количествах, и структура экспорта стала значительно уменьшаться. До тех пор пока вы продаете 60% мазута, суммарная цена нефтепродуктов ниже, чем цена нефти, которая из них произведена, и в этой ситуации действительно нефть выгоднее экспортировать. Просто не надо производить плохие дешевые нефтепродукты – надо производить хорошие и продавать. Но была причина, и она осталась до сих пор, причина очень и очень серьезная. Дело в том, что нас не пускают на рынки. Тот же самый Европейский союз, как только у нас начинается серьезный поток нефтепродуктов, принимает пошлины ввозные, блокирующие эти потоки. Первый такой случай, который мне известен, очень яркий, был в начале 1998 года.

– Да, когда поток 98-го и 95-го бензина из России пошел в Швецию, на самый жесткий рынок по экологическим требованиям. И прошло где-то 800 тыс. тонн, и только после этого они спохватились и приняли пошлины, которые заблокировали этот импорт для них и экспорт для нас. Вот такая была история.

– И эти люди запрещают нам ковырять в носу! Это фантастика какая-то.

– И эти люди говорят нам об энергетических хартиях.

– Эти люди говорят нам об энергетических хартиях, они приглашают нас в свое, прости Господи, ВТО, а мы все киваем головой и слушаем.

– При этом компании борются. Они покупают заправочные станции, они покупают нефтеперерабатывающие заводы в Европе – и только в этой ситуации мы можем выходить со своими нефтепродуктами, высокосортными нефтепродуктами, на европейский рынок. И у нас меняется постепенно… В настоящее время экспорт, конечно, не так выгоден, как внутренний рынок.

– Как приятно это слышать.

– Надо сказать, что продажи нефтепродуктов на внутреннем рынке приносят на 30% больше прибыли, чем экспорт нефти или продажа нефтепродуктов.

– Скажите, пожалуйста, Руслан Иванович, а хорошо ли это, что внутренняя торговля нефтепродуктами выгоднее, чем экспорт? Значит, у нас слишком дорогой бензин, не так ли?

– Да, это значит, что у нас слишком дорогой бензин. Это не очень простая проблема, не очень простой механизм. Я попытаюсь его объяснить очень упрощенно. Значительной частью цены нефти является налог на добычу полезных ископаемых. Налог на добычу полезных ископаемых – это наша священная корова, это вторая половинка «ножниц» Кудрина, которые состоят из налога на добычу полезных ископаемых и таможенной пошлины. И тот и другой налог меняется синхронно с изменениями цен на нефть на мировом рынке. Теперь, как только мы меняем налог на добычу полезных ископаемых, мы автоматически повышаем цену на нефть – на внутреннем рынке, не на мировом. И автоматически повышаем цену на бензин. Таким образом, у нас цена на бензин на внутреннем рынке связана с ценой на нефть на внешнем рынке. И если мировой рынок находится в кризисе и цены там безумно пляшут, то мы, таким образом, организуем эту самую пляску у себя, хотя мы в этом совершенно не виноваты.

– Простите, пожалуйста, может быть, я недостаточно внимательно слежу, но я что-то ни разу не слыхал, чтобы вслед за снижением нефтяных цен на мировом рынке с таким же темпом двигались вниз цены на бензин на наших бензоколонках. Что-то не получается. Вверх получается, а вниз как-то неудачно.

– Так не получается.

– А почему, если это так все жестко связано с «ножницами» Кудрина, спасибо за термин? Что мешает снижаться?

– Тут дело такое, что с нашими нефтяными компаниями на самом деле не воюет конкуренция. Такой конкуренции жесткой, какая есть на мировом рынке, у нас нет. Стимула для снижения цены на самом деле реального нет. Последние два года с этим боролось Федеральное агентство, ФАС. И они много чего сделали на этот счет. Но их попытки все были достаточно слабыми по одной простой причине: доказать что бы то ни было очень тяжело. Большинство дел, которые ФАС возбуждала против нефтяных компаний, как известно, развалились. И, собственно, были два предложения. Одно из них разумное, и это предложение, безусловно, сейчас уже принято, и большинство компаний его реализуют – это начало биржевой торговли нефтепродуктами и постепенный переход на полную продажу нефтепродуктов.

– В какой степени это реально? Это же требует своей инфраструктуры, насколько я понимаю, которой, может быть, часто не хватает.

– Пока ее не хватает, действительно.

– А кто-нибудь занят тем, чтобы восполнять эту нехватку?

– Как это ни странно, у нас эта инфраструктура была уже однажды, она сформировалась в начале 90-х годов. И тогда была Московская нефтяная биржа.

– Была, наряду с сотнями бирж, которые были по всей России.

– Были Московская клиринговая палата и много других инструментов, которые позволяли работать этому рынку. Но очень быстро трейдеры на бирже вышли торговать в коридоры, для того чтобы не платить биржевого сбора, и биржа эта умерла, хотя юридически она существует до сих пор. Сейчас на себя эту функцию взяла, как известно, Санкт-Петербургская биржа. Там ситуация развивается достаточно благополучно, и, насколько я знаю, все компании, мне не известно пока только про «ЛУКойл», подписали соглашение о том, что они будут продавать значительную часть нефтепродуктов через биржу.

– Есть ли какие-нибудь доводы, которые склоняли бы к такому поведению самих нефтяников? Я понимаю, почему это выгодно потребителям, почему это хочется видеть ФАС, это я понимаю. А самим нефтяникам это нужно?

– Самим нефтяникам нужно избавиться от надоедливой ФАС.

– А, всего лишь? Просто чтобы не зудела – ладно, я подпишу. Но этого недостаточно. То есть они в любую секунду могут это дело порвать и уйти.

– Есть еще административный ресурс – правительство. Когда у правительства действительно реально об этом болит голова и это считается серьезной проблемой, оно в состоянии надавить. Потому что создать конкурентную среду на нашем рынке практически нереально.

– В общем, да, в том числе потому, как вы говорите, что есть некоторые избыточные мощности у нефтепереработки, но они недостаточно избыточные, чтобы создать жесткую конкурентную среду.

– Но они же регионально распределены.

– Да. И вот об этом мне хотелось бы особо спросить. Вы сказали несколько минут назад, что проблема с выгодностью и невыгодностью нефти и нефтепродуктов, экспорта, меняется по времени, потому что стал проявляться китайский фактор. И вообще географический фактор изготовления и продажи становится еще важнее, чем был. Вот наши мощности по нефтепереработке, наши мощности по транспортировке нефти и нефтепродуктов – они ведь рассчитаны на совсем другую географическую структуру потребления, чем та, которая актуальна сейчас?

– Да, поэтому происходят очень серьезные изменения. Главным проектом, как вы знаете, является Восточная Сибирь–Тихий океан. Это мощнейший проект, причем проект не столько экономический, сколько геополитический. Я к нему очень неравнодушен, я к нему имею прямое отношение, поэтому я всегда говорю, что это железный обруч, который должен стянуть нашу бочку в единое целое. Это очень важно.

– Я бы хотел, чтобы вы объяснили то, что вы сказали минутой раньше, – что он не экономический, а геополитический. Когда говорят, что он не экономический, это маскирует то, что он невыгоден?

– Нет, он выгоден, просто срок его окупаемости очень велик. В нефтяной промышленности есть проекты, которые намного быстрее окупаются, поэтому, если бы это было просто свободное движение денег, оно бы ушло в другие проекты. Но из-за того, что этот проект необходим стране, несмотря на срок окупаемости порядка 20 лет, он, тем не менее, принят, реализуется… Мы не знаем точно, по таким проектам невозможно посчитать срок окупаемости реальный….

– Там же довольно много есть факторов, которые не от нас зависят, которые находятся в других распоряжающихся руках, прежде всего в руках китайского руководства. Но мы там довольно плотно засели на их милость, мы довольно длинные с ними заключили контракты и, в общем, насколько я могу судить, скорее на их условиях, чем на наших.

– Мы заключили контракт на маленький объем, всего на 15 млн тонн в год. Даже первая очередь – это уже 30 млн тонн, она полностью обеспечена существующей добычей. А вторая – 80…

– А все то, что поверх 15, будет дополнительно обговариваться по ходу пьесы?

– Нет, оно просто уходит на Тихий океан, там будет стоять завод по переработке нефти, и оттуда пойдет не сырая нефть, а нефтепродукты.

– Хорошо, вы уже почти ответили на тот вопрос, который у меня был на кончике языка. Там будет еще завод. Какие будут еще заводы на востоке страны в связи с такой переориентировкой?

– Во-первых, те заводы, которые уже имеются в Хабаровске и Комсомольске, будут подсоединены к системе ВСТО. На Комсомольском уже идет очень серьезная реконструкция, на Хабаровском ситуация несколько сложнее, потому что там просто само местоположение не позволяет это сделать. Но, тем не менее, какой-то выход они ищут.

– А Хабаровский – это чей?

– Это компания «Альянс», они сейчас стали развивать добывающую базу, до этого у них был только этот завод, но постепенно выходят из положения. Что касается других заводов: Ангарский нефтехимический комбинат все-таки больше на китайский рынок ориентирован, он слишком близко к нему находится, и основную часть нефти, остаточек нефти, которая будет идти по ВСТО, будет перерабатывать завод, который будет находиться непосредственно в Козьмино, там, где порт. Количество нефти, которая будет идти через этот порт, в перспективе будет минимально.

– Ну, в общем, и правильно. Вопреки тому, что вы цитировали несколько минут назад, только так и нужно, конечно. Теперь, если позволите, вопрос с совсем другой стороны, с очень модной ныне экологической стороны. Про «Евро-5» я вас даже не спрашиваю, а, скажем, «Евро-4»? В какой степени действующая система нефтепереработки способна обеспечить достаточно экологическими продуктами наше внутреннее потребление?

– Нужно, чтобы для этих нефтепродуктов был достаточный рынок.

– Так он постепенно же, с каждым годом нарастает, поскольку импортных машин все больше и больше.

– Соответственно, и растет объем производства 95-го и 98-го бензина.

– И этот бензин удовлетворяет современным требованиям по экологическим параметрам?

– Скажем так, тот бензин, который выходит с завода непосредственно, из цеха по производству бензина, удовлетворяет требованиям безусловно. Тот бензин, который попадает на заправочные станции, – далеко не всегда. Потому что существуют проблемы использования прямогонного бензина для разбавления хорошего бензина, то, что называется «бадяжить». И вот здесь, конечно, возникают очень серьезные проблемы.

– А мы не зациклили наш разговор, мы не вернулись к «самоварам»? Это «самовары» берут дрянь, которой бадяжат? Или как?

– Нет, прямогонный бензин – это сырье для нефтехимической промышленности, и он производится, безусловно, на всех заводах, он просто нужен для другого.

– То есть он есть официально?

– Он есть официально. Но, видите, можно по-разному использовать. Можно и «коктейль Молотова» сделать тоже.

– «Коктейль Молотова» – вещь хорошая, но в таких количествах вряд ли нужен. А скажите, пожалуйста, как же так получается? Ведь наши компании вертикально интегрированы? То есть компания отвечает и за тот цех, из которого вышел хороший бензин, и за ту заправку, на которой разливается плохой. Как же это получается?

– Если бы компания была единым организмом, таким большим крокодилом, у которого хвост добывает нефть, а пасть изрыгает бензин, то, наверно, было бы все правильно. Но компания – это много людей, потому она и компания. Мне самому приходилось работать в крупной компании в руководстве, и я знаю, какая это гигантская проблема. Очень сложно остановить вынос и вывоз товаров с территории завода. Даже с территории такого завода, который, казалось бы, абсолютно контролируется, как Московский нефтеперерабатывающий завод.

– А зачем контролировать вынос и вывоз, когда можно контролировать качество топлива на своей заправке – на своей, не на чужой?

– А кто его будет контролировать?

– А, его купят или убьют? Господи, какой ужас.

– Нет, не в этом дело. Вот смотрите, в течение пяти лет я входил в совет директоров Всероссийского института по переработке нефти. Это единственная организация в стране, которая действительно способна что-то контролировать. Максимум, что может сделать институт, это проконтролировать 150-180 проб в месяц.

– Это так сложно, это такая громоздкая процедура?

– Нет, просто настолько этот институт потерял мощности. Знаете, у нас был огромный музей, где были выставлены все сорта нефти мира, то есть огромные склады, где стояли канистры. Их все уничтожили.

– В общем, можно разобраться с качеством бензина на заправках, но для этого нужно повышать мощности, которые способны это делать. Всего вам доброго.

Нефтегазовое, энергетическое, пищевое оборудование, строительство нефтеперерабатывающих заводов, автоматизация

Мини-НПЗ — это промышленное предприятие, основной функцией которого является переработка нефти (объемом до 1 миллиона тонн сырья/год) в бензин, дизельное топливо, мазут.

Предприятия переработки нефти находятся во всех континентах (кроме Антарктиды)- 109 стран эксплуатирует свыше 770 нефтеперерабатывающих заводов. Десять стран наибольшей мощностью (млн тонн/год) нефтеперерабатывающих заводов приводится ниже: США – 830; Китай – 340; Россия – 271; Япония – 234; Индия – 171; Канада – 166; Южная Корея – 135; Германия – 123; Франция – 120; Италия – 102; Мощность отдельных нефтеперерабатывающих заводов колеблется от 50 тыс. т до 55 млн тонн/год (комплекс фирмы «Реланс», штат Гуджерат, Индия). Владельцами нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ) являются как ведущие мировые компании, осуществляющие добычу, переработку нефти, а также снабжение нефтепродуктами (американские компании «ExxonMobil», «Shell», «Shevron», «ConocoPhilipce» британская «BritishPetrolium»), французкая «Total», итальянская «Adgip», китайская «Sinopeck», бразильская «Petrobraz», индийская «Indian Oil», российские «Роснефть», «Лукойл»), так и компании, сосредоточившиеся на переработке нефти («Valero Energy» в США).

К основным преимуществам мини-НПЗ перед многотоннажными НПЗ относятся:

  • Быстрый срок проектирования, строительства;
  • Усиленный контроль качества;
  • Использование меньше энергии;
  • Меньше капитальных затрат;
  • Меньше участок земли (площадь) для завода;
  • Меньше полевых работ;
  • Сниженная потребность в квалифицированной рабочей силы;
  • Более быстрые финансовые отчеты для установленного завода;
  • Повышенная безопасность.

Строительство мини-НПЗ состоит из следующих стадий:

  • ТЭО инвестиций объекта строительства;
  • Проект строительства;
  • Согласование, утверждение проекта;
  • Проектирование, изготовление оборудования (комплектация всего нефтеперерабатывающего комплекса);
  • Строительные работы;
  • Монтаж оборудования (пуско-наладочные работы, вывод на режим);
  • Сдача объекта в эксплуатацию.

Основным проектным документом строительства объектов мини-НПЗ является технико-экономическое обоснование. Состав, назначение работ по разработке ТЭО (технико-экономическое обоснование строительства объекта).

Порядок разработки, согласования, утверждения, состав технико-экономических обоснований на строительство новых и изменение (расширение, модернизацию, техническое перевооружение, реконструкцию, реставрацию, капитальный ремонт) существующих предприятий, зданий, сооружений (далее- объектов мини-НПЗ) устанавливаются законодательными, нормативными правовыми актами, иными нормативными документами государства строительства объекта и предназначены для применения всеми субъектами архитектурной, градостроительной, строительной деятельности на территории этого государства. Положения этих актов должны соблюдаться при разработке ТЭО строительства объектов, возводимых полностью или частично за счет государственных инвестиций, а также возводимых без участия государственных инвестиций, но предусматривающих установленную в законодательном порядке долю государственной собственности в объемах выпускаемой продукции или предоставляемых услуг. Разработка ТЭО осуществляется с учетом данных и положений, содержащихся в планах социально-экономического развития государства, региональных, отраслевых, научно-технических, других государственных программах, схемах развития, размещения производительных сил, градостроительной документации (генеральных планов развития городов, населенных пунктов) так же иных документов, необходимых для строительства объектов мини-НПЗ на территории государства строительства объекта. Результаты ТЭО служат основанием для принятия решения о хозяйственной необходимости, технической возможности, коммерческой, экономической, социальной целесообразности инвестиций в строительство, получения Акта выбора земельного участка для размещения объекта.

В ТЭО должны выполняться альтернативные проработки, расчеты предложенных вариантов, в том числе принципиальные объемно-плани­ровочные решения, расчеты эффективности инвестиций, а также данные социальных, экологических, других последствий при строительстве, эксплуатации объекта, в том числе величина причиненных убытков землевладельцам, землепользователям, арендаторам, потерь сельскохозяйственного производства, связанных с изъятием земельного участка и др. Состав, содержание указанных материалов должны быть достаточны для обоснования принятых в ТЭО проектных решений, проведения необходимых согласований и экспертиз. Состав, содержание ТЭО должны быть достаточны для оценки целесообразности, эффективности инвестиций в строительство объектов с проработкой каждого раздела, которые должны содержать результаты изучения осуществимости и эффективности проекта строительства, проводимого на основе экономического анализа затрат и выгод. Состав ТЭО для объектов производственного назначения должен состоять из следующих разделов:

  • исходные данные (наименование объекта строительства, место реализации, предполагаемые источники, схемы финансирования, период реализации проекта строительства, а также исходные документации для разработки ТЭО);
  • введение (обоснование необходимости строительства объекта, цели инвестирования, экономический эффект, ожидаемый от функционирования объекта, с указанием основных количественных, качественных показателей объекта);
  • маркетинговый раздел (- результаты технико-экономических оценок; — оценка существующего, перспективного спроса на предполагаемую к выпуску продукцию; — анализ современного состояния отрасли, социально-экономической необходимости строительства объекта; — оценка коммерческих рисков);
  • мощность предприятия (- обоснование выбора политики в области сбыта продукции; — анализ работы существующих объектов в данной отрасли; — разработка мероприятий по стимулированию сбыта продукции; — номенклатура, объемы производства основной, попутной продукции; — оценка влияния проекта на инфраструктуру региона);
  • обеспечение предприятия ресурсами (потребность предприятия в необходимых ресурсах: сырье, материалы, энергетические ресурсы, трудовые, финансовые ресурсы);
  • основные технико-технологические решения (обоснование выбранной технологии основного и вспомогательных производств на основе сравнения возможных вариантов технологических процессов по уровню их экономической эффективности, технической безопасности, потреблению ресурсов на единицу продукции, а также степени риска, вероятности возникновения аварийных ситуаций);
  • место размещения предприятия (основные требования к месту размещения объекта);
  • основные архитектурно-строительные решения (принципиальные архитектурные, объемно-планировочные, конструктивные решения);
  • транспорт (обоснование выбора вариантов транспортной схемы, внутриплощадочных путей, автодорог);
  • инженерные системы (выбор решения по энергосбережению, тепло-, водоснабжению, канализации и др. с обоснованиями выбранных схем);
  • оценка воздействия на окружающую среду (- оценка влияния проекта на состояние окружающей среды; — мероприятия, предполагаемые проектом для улучшения экологической ситуации; — оценка экологических рисков);
  • институциональный раздел (информации о всех участниках реализации проекта, их функциях, а также структуре управления с оценкой финансовых затрат);
  • финансовый анализ (- расчеты общих инвестиционных расходов; — расчеты себестоимости основных видов продукции; — расчет доходов от продаж; — сводный расчет потока денежных средств; — анализ проекта с помощью простых методов финансовой оценки; — анализ проекта с помощью методов дисконтирования; — финансовый анализ в условиях неопределенности; — анализ ликвидности проекта; — текущее финансовое состояние участников проекта; — анализ схемы, источников, условий финансирования так же их альтернативных вариантов; — оценка финансовых рисков);
  • экономическая эффективность инвестиций (- расчет стоимости строительства; — оценка экономических выгод, затрат; — анализ наименьших затрат; — расчет показателей экономической эффективности проекта; — определение оценки риска инвестиций);
  • социальный раздел (- потребность в трудовых ресурсах по категориям работников; — обоснованность проекта с точки зрения социально-культурных, демографических характеристик населения; — нормы охраны труда, техники безопасности; — оценка социальных рисков);
  • технико-экономические показатели (данные о мощности объекта строительства, финансовые, экономические показатели проекта, а также стоимостные показатели строительства, стоимость основных производственных фондов, стоимость товарной продукции, себестоимость основных видов продукции, ориентировочный срок строительства и т. д.);
  • общие выводы (выводы о хозяйственной необходимости, технической возможности, коммерческой, экономической, социальной целесообразности инвестиций в строительство объекта).

Проект строительства мини-НПЗ — это комплект документации, по которому производят строительные работы, монтируют оборудование, сдают объект в эксплуатацию. От качества проектных работ зависит очень многое, а именно – время прохождения экспертизы, скорость, стоимость строительства. Состав проекта:

  • Общая пояснительная записка;
  • Генеральный план и транспорт;
  • Технологические решения;
  • Организация и условия труда работников. Управление производством, предприятием;
  • Архитектурно-строительные решения;
  • Инженерное оборудование, сети и системы;
  • Организация строительства;
  • Охрана окружающей среды;
  • Инженерно-технические мероприятия гражданской обороны. Мероприятия по предупреждению чрезвычайных ситуаций;
  • Сметная документация;
  • Эффективность инвестиций.

Согласование, утверждение проекта строительства осуществляется в соответствующих государственных органах (процедура осуществляется силами Генерального проектировщика).

Проектирование и последующее изготовление основного технологического оборудования, входящего в состав мини-НПЗ, осуществляется на основании следующих исходных данных (основные, все необходимые исходные данные перечислены в Опросном листе):

  • перерабатываемое сырье (паспорт, объемы переработки);
  • характеристики готовой продукции (ассортимент, качество);
  • место строительство объекта (отчет об инженерных изысканиях, топосъемка участка строительства, условия окружающей среды и т.д.);
  • наличие воды (скважин), других энергоресурсов;
  • требования к автоматизации управления технологическим процессом.

Предприятие изготовитель нефтеперерабатывающего оборудования поставляет комплект оборудования (блочно-модульный) на участок строительства, после того как там были проведены работы подготовки участка к монтажу оборудования. После монтажа оборудования производится комплекс пуско-наладочных работ, ввод оборудования в эксплуатацию. Вывод оборудования на режим, с последующим подтверждением качества выпускаемой продукции в независимой аккредитованной лаборатории, является окончательным этапом перед сдачей объекта в эксплуатацию.

Информация и соответствующие материалы могут быть изменены без предварительного уведомления. Bеб-сайт, а также вся информация и связанные с ним материалы, которые он содержит, предоставляются в состоянии «как есть». ООО «УКРНЕФТЕМАШ ЕРС» не предоставляет каких-либо гарантий и не гарантирует полноту, точность, «актуальность» или адекватность, пригодность, функциональность, доступность или работу этого веб-сайта или информации и материалов, которые он содержит. Используя этот веб-сайт, вы соглашаетесь с тем, что информация и материалы на этом веб-сайте могут быть неполными, неточными, устаревшими или не соответствовать вашим потребностям и требованиям.

This entry was posted on Вторник, Сентябрь 2nd, 2014 at 15:20 and is filled under:

Поделиться ссылкой: